Неточные совпадения
Последние слова он уже сказал, обратившись к висевшим на стене портретам Багратиона и Колокотрони, [Колокотрони —
участник национально-освободительного движения в Греции в 20-х г. XIX в.] как обыкновенно случается с разговаривающими, когда один из них вдруг, неизвестно почему, обратится не к тому лицу, к которому относятся слова, а к какому-нибудь нечаянно пришедшему третьему, даже вовсе незнакомому, от которого знает, что не услышит ни ответа, ни мнения, ни подтверждения, но на которого, однако ж, так устремит взгляд, как будто призывает его в посредники; и несколько смешавшийся в
первую минуту незнакомец не знает, отвечать ли ему на то дело, о котором ничего не слышал, или так постоять, соблюдши надлежащее приличие, и потом уже уйти прочь.
— А вот вчера, когда мы утром кричали с ним в кабинете перед приездом Нащокина. Он в
первый раз и совершенно уже ясно осмелился заговорить со мной об Анне Андреевне. Я поднял руку, чтоб ударить его, но он вдруг встал и объявил мне, что я с ним солидарен и чтоб я помнил, что я — его
участник и такой же мошенник, как он, — одним словом, хоть не эти слова, но эта мысль.
Великий пророк твой в видении и в иносказании говорит, что видел всех
участников первого воскресения и что было их из каждого колена по двенадцати тысяч.
В
первый день все
участники экспедиции выступили бодрыми и веселыми.
Первый раз я был арестован в Киеве всего на несколько дней как
участник большой студенческой демонстрации.
Шесть вагонов
первого класса, вытянувшиеся вдоль платформы, должны были отвезти
участников пикника на 303-ю версту, откуда до Бешеной балки оставалось пройти не более пятисот шагов.
Это случилось лет тридцать назад, и из трех
участников экспедиции остался в живых только один я. Да, их, моих товарищей, уже нет, родной край далеко-далеко, и я часто вызываю мысленно дорогие тени моего детства и мысленно блуждаю в их обществе по родным местам, освященным воспоминаниями
первой дружбы.
Оба рано выступили в печати: один — как лирический поэт, другой — как автор статей и беллетристических произведений. Но ссылка уже ждала того, кто через несколько лет очутился за границей сначала с русским паспортом, а потом в качестве эмигранта. Огарев оставался пока дома —
первый из русских владельцев крепостных крестьян, отпустивший на волю целое село; но он не мог оставаться дольше в разлуке со своим дорогим"Сашей"и очутился наконец в Лондоне как ближайший
участник"Колокола".
Безусловно желательными и ценными
участниками сборников мне представлялись Сергеев-Ценский, от мрачного пессимизма и словесных выкрутасов
первых своих вещей перешедший к таким ясным, утверждающим жизнь вещам, как «Медвежонок» и «Недра», Иван Шмелев и Алексей Толстой, полные нутряной, земляной силы; конечно, Куприн; приемлемым во многих вещах казался и Бунин, а «Ночного разговора» его, как я прямо заявил ему, я бы печатать не стал.
Не забыт был милостями и Герман Лесток —
участник переворота. В
первые дни своего царствования императрица наградила его по-царски. Помимо большого жалованья, он получал за каждый раз, когда пускал кровь Елизавете Петровне, по две тысячи рублей. Императрица пожаловала ему свой портрет, осыпанный бриллиантами.
Вскоре, однако, она заняла большой дом-особняк на Большом проспекте Васильевского острова, через несколько домов от дома, принадлежавшего покойному Аркадию Александровичу Колесину — горячему поклоннику несравненной Маргариты Гранпа, когда-то бывшей невесты Николая Герасимовича Савина, и
участнику в
первом возбужденном против последнего уголовном деле о разорвании векселя Соколова, предъявленного Вадимом Григорьевичем Мардарьевым.